Интересную историю рассказал мне краевед из деревушки Рытец,
расположенной на границе трёх, некогда братских республик —
Украины, Белоруссии, Польши. А начало этой истории он услышал от
своего деда и начало это относится к войне 1812 года.
Рассказ мой будет несколько несвязен и не состыкован,
уж извините полагался полностью на память пожилого человека,
который в свою очередь пересказывал слова не менее пожилого
человека - своего деда.
Несколько слов о деревне Рытец, (ныне она входит в состав Томашовского сельсовета, Брестского района, Брестской области, Республики Беларусь). Основана деревня была спасавшемся от татарских набегов купцом Рытецким имевшим прибыльное торговое дело, но вынужденного всё бросить и спасать себя и семью от бусурман.
Напуган он был настолько сильно, что убегая от орд очередного хана на запад добежал до глухого леса в заболоченной области. Не встретив в целую неделю блужданий по лесу ни одной живой души и набредши на сухой остров среди болот решил он остановиться и основать хутор. Земля была богата на урожай, зимы снежные, но не суровые, дикое и пустое место так понравились ему и его красавице жене, что решили они больше и не искать выхода к людям.
Единственная особенность данной местности смущала его и приводила в восторг одновременно, а именно, когда сходил снег и зеленели окружающие болота внезапно начинался подъем воды в этих самых болотах и тогда они превращались в широкие, неглубокие, но совершенно не преодолимые речки, а всю местность окутывал плотный как кисель туман, привносящий в воздух смесь ароматов молока, полевых цветов, и чего-то неуловимого, но придающего лёгкое головокружение. Так продолжалось порядка недели-полтора, а затем всё приходило в норму. Но в эту самую неделю творилось что-то непонятное с ним и его женой. Они по жизни и так то не ссорились, даже по мелочам ибо жена его была очень мудрая и красивая женщина, высокая, светловолосая, с добрыми голубыми глазами и он очень любил её, но в эти неделю-полтора они оба душевно превращались в юношей, их переполняла великая взаимная нежность, а близость продолжалась часами, не утомляя обоих, не отвлекая на приём пищи, не позволяя думать о простых земных вещах, а полторы недели пролетали в близости, любви и великом счастье как одна секунда.
А через девять месяцев, как и положено человеческой природе, на свет появлялись очень крепкие и крикливые малыши. Поскольку были они самодостаточны, обеспечивали себя самостоятельно всем необходимым, то и роды муж научился принимать сам, и так у него это ловко получалось, что супруга его рожала легко, без особых страданий и обычного материнского беспокойства, что муж чего-нибудь сделает не так.
После того как они остались на этом острове, то решили больше не искать контактов с людьми, а жить обособленно и всё необходимое для жизни делать самостоятельно. Первым делом они поставили небольшой домик, заготовили небольшой запас еды состоящий из различных кореньев, злаков, сушёных грибов, орехов и т. д. Купец (продолжим называть его так ибо ни имени его ни имени его жены в преданиях не сохранились) справил себе лук, рогатину, топор и начал охотиться на дикого зверя. А зверь действительно был дикий, с людьми видимо ранее не встречался и жил без опаски, но на свою беду, подпускал близко нашего охотника, что и позволяло первое, самое тяжёлое время на новом месте, добывать регулярно и без проблем пищу для своей небольшой семьи. Кое-что из домашней рухляди они принесли с собой, но постепенно обзавелись необходимым скарбом, научились выделывать кожу и даже прясть небольшие холсты ткани из которых и шили для себя и своих детей необходимые вещи. А найдя неподалёку глину, купец соорудил печь и при необходимости делал глиняную посуду.
Однажды преследуя лося купец вышел на место, где лежали серые валуны и увидел, как «его» лось подошёл к одному из валунов и начал лизать его, купец сразу сообразил, что валуны содержат соль, он решил не убивать на радостях лося, а только спугнул его, подошёл к этому месту, выбрал валун по белее, попробовал его на зуб и убедился, что удача его не обманула, это был известняк содержащий соль. Купец взял этот самый валун и побежал скорее домой, там он рассказал обо всём жене и радости её не было предела. Они выварили валун, а затем выпарили полученный рассол, таким образом они обеспечили себя солью.
Так и жили они, радуясь своему нежданному счастью, уединению, крепким и многочисленным детишкам. По мере взросления детей купец уже вместе с ними строил дома и для них. Юноши как и отец занимались охотой, собирательством, заготовкой дров, а жена его с девочками занималась хозяйством.
По мере увеличения семейства мужчинам приходилось всё дальше уходить от дома в поисках дичи и однажды, в двух днях пути от своего дома они увидели поселение крестьян. Купец с женой были встревожены и обрадованы одновременно столь неожиданным соседством. На семейном совете было решено разобрать гати, которые они проложили вокруг острова, а пользоваться тропинками, но стараться каждый раз разными, дабы не протоптать дорожек и не привлекать посторонних на остров.
Тем не менее жизнь берёт своё и подросшие сыновья и дочери, а были они все как по шаблону — очень красивы, имели правильны черты лица, были высокие и голубоглазые, юноши широкоплечие, а девушки с совершенными девичьими формами и у всех волосы цвета спелой пшеницы, хотя в роду и у купца и у жены его была примесь татарской крови, что выражалось в чуть узковатых тёмных глазах, широких скулах и невысоком росте, стали заговаривать о самостоятельной жизни, мечтать об отдельном хозяйстве, да и купцу с женой хотелось по нянчить уже не своих детей, а внуков и правнуков.
Ежегодные весенние туманные дни производили на детей купца своеобразное действие, даже будучи маленькими они видели, что мешают родителям предаваться безудержному счастью, да и сами чувствуя необъяснимое томление поодиночке уходили на это время далеко в лес и там мечтали о чём-то смутном, но очень хорошем и очень далёком.
Постепенно молодёжь купца Рытецкого стала появляться в деревне, где их принимали без излишней подозрительности и даже с некоторой душевной теплотой, возможно за приветливый и улыбчивый, но в то же время и молчаливый вид. В деревне их прозвали болотными людьми, и как ни старались деревенские найти дорожку к хутору купца, но всегда натыкались на непроходимые болота.
Болотные жители называли своё поселение по имени купца хутором Рытецким, а себя рытецкими, так со временем и закрепилась за ними фамилия Рытецкие с хутора Рытецкий. Как ни было хуторянам хорошо жить большой дружной семьёй, тем не менее юноши иногда, с благословения родителей женились на деревенских девушках и уходили жить в деревню, где деревенская община их встречала с радостью и наделяла земельным участком, а хуторские девушки точно так же выходили замуж за деревенских парней и переезжали жить в деревню. По уговору с купцом и его женой дети должны были создавая семьи уходить с хутора, дабы никто посторонний не мог найти дорогу на их малую родину. Если же дети купца и навещали своих родителей, то только самостоятельно и никогда не брали с собой ни жён-мужей, ни детей своих. И только в случае ранней смерти второй половины семьи Рытецких оставшиеся без посторонней помощи возвращались на свой остров вместе с совместно нажитыми детьми и хутор Рытецкий постоянно увеличивался в размерах постепенно переходя в размер небольшой деревни. Со временем в деревне появилася и своя церковь, где службу вёл один из сыновей Рытецких.
Таким порядком и жило уже не первое поколение Рытецких на своём тщательно оберегаемом острове. Жили они дружно, дверей не запирали, как говорится в Библии «жили и плодились».
В эти времена России и в Европе происходили бурные события, государства стремительно появлялись и так же стремительно исчезали с карты Земли. Делались новые географические открытия, науки продвигались семимильными шагами а, село Рытецкое и ближайшая деревня так и жили своим патриархальным укладом, вовремя платили дань сменяющимся правителям, но одно оставалось неизменным — потомки села Рытецкое были всегда высоки, голубоглазы, светловолосы независимо от привнесённой в их род кровь. В радиусе до 50 вёрст вокруг за несколько веков население стало преимущественно голубоглазым, рослым, под 2 метра, и светловолосым цвета спелой пшеницы. Были в тех краях и люди образованные и любознательные, но причину распространения ареала светловолосых людей никто не мог объяснить и при этом тайна села Рытецкого так и оставалась тайной для всех непосвящённых в неё.
Настал 1812 год, война не прошла мимо этих мест, но поскольку и деревня и хутор находились в стороне от больших дорог, то к ним заходили только небольшие отряды фуражиров, сперва пришли два русских небольших отряда и получив в деревне всё необходимое и оплатив убыли быстро как и появились. Потом и французы пожаловали. Те уже отступали, лоск и цивилизованность с них уже схлынули. Появились они в деревне ночью, одеты были как пугалы огородные — кто обмотан крестьянским женским платком, кто грел руки в кокетливой муфте, а кто был обут в разорванные лапти. Увидев ухоженные и тёплые дома французы не церемонясь выгнали всех жителей на улицу — детей, стариков, женщин, а мужчин из-за страха всех порубили шашками. Жители села Рытецкого не знали о горе постигшем их ближайших соседей, а когда узнали и пришли с вилами и дробовиками на помощь, то французов и след простыл.
Деревня была разрушена полностью, все постройки сожжены, женщины и старики ходили по деревне и собирали своих убитых родственников, священник тоже был убит и даже отпевать невинно убиенных было некому. Голодные дети копались в обгорелых остовах домов в поисках чего-нибудь съестного. Основная часть оставшихся ослабленная и убитая горем отсиживалась в холодных подвалах громко молилась и оплакивала родных и близких.
Рытецкие мужики со свойственной им отзывчивостью и трудолюбием немедленно развели костёр, принесённые продукты, а также сразу зарезанную свою лошадь разделили на всех, обогрели и накормили самых слабых, сломленных душой и телом. Пара мужиков поскакала в село Рытецкое и уже через сутки в сгоревшее село прибыло всё мужское население Рытецкого. Они привезли с собой рабочий инструмент, большое количество провизии и с энтузиазмом и сноровкой принялись отстраивать деревню заново. Через месяц деревню было не узнать, в ряд стояло два десятка новеньких изб, построена часовенка, а сын священника села Рытецкого стал проводить службы. Поскольку у Рытецких был существенный переизбыток мужиков, то часть холостых остались жить в деревне взяв в жёны вдов и молодух деревни.
Когда же после всех своих трудов Рытецкие мужики пришли в своё село (все лошади были оставлены в деревне), то были несказанно удивлены событиям произошедшим в селе в их отсутствие.
Заблудившийся отряд французских фуражиров, ещё не растерявших на просторах России боевой порядок и дисциплину, вдруг появился на краю села Рытецкого — по замёрзшим болотам это было сделать не сложно. Войдя в село они увидели, что в селе одни старики немощные, женщины да совсем малые дети. Сперва они решили, что это ловушка и все мужики в партизанах и сейчас нападут на них. Они организовали круговую оборону, на всякий случай выставили впереди себя женщин и детей, но ничего не произошло, прождав несколько часов они успокоились и офицер, через своего переводчика затребовал выдать им лошадей и провизии. Но лошади все были на работах в деревне, а провизию жители отказались нести, предложив французам самостоятельно ходить по амбарам, сараям, подвалам и взять себе всё, что им хочется, а сами жители своё добро самостоятельно отдавать не будут.
Командир французского отряда был потомственный дворянин и ему претило воевать с женщинами и детьми. Он приказал своим солдатам по двое ходить по домам, всё, что необходимо собирать и нести на сельскую площадь, пообещав жителям в будущем, когда Франция победит, заплатить. Французы разбрелись, а офицер остался на площади вместе с одним стариком. Он нетерпеливо хлестал себя по голенищу плёткой и ругался на упрямых русских и нерасторопность своих солдат. По прошествии 30-40 минут никто из его солдат не появился, командир заподозрил, что его голодные солдаты решили сперва поесть, а уже потом заняться делом. Ещё 30 минут не принесли никакого результата, село как вымерло, только он да старый дед на площади. Офицер пытался заставить деда пойти поискать его солдат, но дед только кивал головой, улыбался и не двигался с места. Бедный офицер не знал, что делать, то ли садиться на своего тощего коня и бежать из этого загадочного места, то ли расстрелять деда и таким образом хоть кого то вытащить на улицу, то ли бегать самому по хатам да выискивать своих солдат. Но многолетняя служба, привычка к дисциплине да потомственное дворянство не позволили ему воплотить в жизнь ни одну мысль. Прождав ещё час и порядком замёрзнув бедный офицер решился действовать.
Он проверил свои два пистолета, взвёл курки, поправил саблю, что бы при необходимости можно было быстро ей воспользоваться, снял шпоры, что бы не звенели, упёр один пистолет в спину старика и таким образом подталкивая его пошёл, прячась за ним, к ближайшей хате. Дед нисколько не сопротивляясь, а даже с некоторым удовольствием пошёл впереди офицера. Подойдя к хате он вопросительно посмотрел на офицера, но тот стоял в растерянности и пытался вспомнить хоть одну молитву, так и не заученную с детства. Наконец деду надоело так стоять и он медленно стал подниматься на крыльцо, офицер за ним, старик так же медленно начал открывать дверь в сени, открыл их полностью и опять посмотрел на офицера ожидая указаний. Офицер заглянул в сени и увидел подвешенные на перекладине съестные припасы, а там висели четыре окорока, десятка три замороженных тушек крупной рыбы (в темноте было не разобрать, что за рыба), домашние колбасы, несколько тушек кролика, разделанные птицы. У бедного офицера закружилась голова, он перестал соображать, оттолкнув старика он потянулся за колбасой, но получив удар по голове потерял сознание.
Проснулся бедный офицер связанный по рукам и ногам, а рядом с ним и весь его отряд, голова трещала, он не мог смотреть в глаза своим солдатам, ему было стыдно, что он не выполнил приказ генерала, а его голодный полк всего в двух десятках километров от него ждёт обещанной провизии. Все эти мысли настолько быстро метались у него в голове, он был настолько голоден и ослабшим, что опять потерял сознание.
Очнулся он уже в тёплой хате, прикованный за ноги и за шею к кольцу в полу на замке. Руки его были свободны, а на столе стояла тарелка с мясом, большая кружка молока, лежала большая булка ещё горячего хлеба, а на него с любопытством смотрели шесть пар любопытных глаз. Он постарался как можно медленнее протянуть руки к молоку, что бы не возбуждать ожидаемой агрессии, но глаза были всё так же всего лишь любопытны и чуть-чуть даже с жалостью. Почувствовав, что зла ему никто не желает он всё ещё робко но уже увереннее попил молока и с жадностью накинулся на мясо и хлеб.
Утолив голод и почувствовав себя лучше офицер начал, что то говорить, но все только смеялись и не понимали что толкует человек в незнакомой одежде. Через какое-то время пришёл тот самый дед, которого он вёл под дулом пистолета и привёл на цепи переводчика.
Офицер начал объяснять, что он не желал зла жителям, что только выполнял приказ, готов был заплатить за продукты, его желанию поговорить не было конца. Переводчик рассказал офицеру, что все его солдаты живы, точно так же прикованы цепями по хатам, их кормят и в отношении них ничего порочащего их честь и достоинство не происходит.
Переводчика приковали рядом и они стали чего то ждать. Как им объяснили, что все мужики села находятся в ближайшей деревне, где французы убили всех мужчин, сожгли все постройки, забрали всю провизию и оставили людей умирать на морозе. Услышав подобное офицер, как дворянин попросил не наказывать за содеянное французской армией его солдат, а если хочется отомстить то пусть расстреляют его.
В таком состоянии французы в селе Рытецком прожили недели две пока не приехали мужики из деревни. Были они злые на французов, но кроме злобных взглядов бедные французы ничего на себе не почувствовали.
Ещё через какое-то время был собран старостой сход сельчан с одним вопросом — что делать с пленными французами, просто отпустить — тайна села раскроется, убить не в их традициях. Выдать русским войскам тоже не выход, неизвестно, что сделают с французами власти, да и опять же тайна села должна быть сохранена. Решили оставить всё как есть, нагрузка на хозяйство не очень большая, но так на душе спокойнее.
Пленные французы казалось были довольны, хоть и на цепи, но живы, в тепле и сыты. Работать их не заставляли, а сторожили их в основном дети, пока взрослые на работах.
Пришла весна, село окутал густой туман, жители стали медлительными и томными. Французы не понимали, что с ними происходит, они вдруг резко и невыносимо стали тосковать по Родине, местные женщины и девушки стали чрезвычайно красивы, многообещающи, податливы и ласковы. У бедных французов кружилась голова, они грезили, что они свободны и ведут местных красавиц под венец, они полностью понимают русскую речь, они преданны любимым женщинам и даже женатые французы плыли по волнам русского тумана и не понимали откуда такое огромное и неизъяснимое счастье наполняет их. Они, где то в глубине сознания, знали, что они пленные, что они на цепи, что они вдали от их любимой и тёплой Франции, от их великого императора, но настоящее, осязаемое всей душой и всей плотью счастье переполняло бедные французские души. Иногда им казалось, что это колдовство, что именно так они и проиграли войну, что их за это сожгут на Родине, но ничего не могли с собой поделать и секунду за секундой, мгновение за мгновением предавались своему счастью, упивались им, погружались в него, плыли в нём, кувыркались, радовались, смеялись, боялись и грезили, страдали, что ещё не все счастливые моменты испытали и снова боялись и снова погружались в волны тумана и счастья.
И вот туман ушёл, ошеломлённые французы не могли понять, что же это было, они были вполне цивилизованны, не верили в колдунов, некоторые были атеистами, но не могли осмыслить произошедшего с ними. Они стали по другому смотреть на местных жителей, вдруг заметили, что местные все очень высокие, что все пронзительно голубоглазы, что волосы имеют цвет яркой спелой пшеницы, что мужчины физически очень сильные, а взаимоотношения между людьми чрезвычайно доброжелательны, голос никто ни на кого никогда не повышает и вообще складывается впечатление, что люди понимают друг друга с полувзгляда. Они были поражены своими новыми наблюдениями, поражены полностью отсутствием, не только злобы, но даже простого неудовольствия в отношении пленных французов, хотя все знали судьбу ближайшей деревни и её жителей. Туман перевернул жизнь французов, им уже не хотелось бежать на Родину, им хотелось жить в согласии с жителями села, а некоторые даже решили жениться на местных женщинах и никогда не возвращаться во Францию, никогда в жизни не воевать, а жить рядом с этими удивительно добрыми и сильными людьми. И ещё одна особенность произошла с французами, они вдруг начали свободно говорить по русски, понимать всё что им говорят, но разговаривали с чудовищным акцентом.
Очередную новость принесли торговцы из деревни, что всех пленных французов надо отвести на сборные пункты и их будут менять на пленных русских, оказавшихся в Европе.
К тому времени пленных французов никто не охранял, они свободно перемещались по селу, и только командир французского отряда несколько раз пытался сбежать. Но после очередного его спасения из болота и он перестал помышлять о побеге, стал помогать по хозяйству хозяину дома где он жил.
Опять собрали сход по вопросу пленных французов, на этот сход французы были приглашены и сидели на земле, а вокруг жители села решали, что делать. Постановили надеть на французов мешки, что бы ничего не видели и перенести всех на руках, дабы слепые они не утонули случайно в болоте. И тут случилось непредсказуемое - семеро солдат попросили слова и попросили руки и сердца у свободных женщин села, причём готовы были жениться на любой женщине с закрытыми глазами. Народ посмеялся, взяли с них клятву, что они никогда в жизни не попытаются никому показать дорогу до их села. Они были оставлены в селе на равных правах со всеми жителями, им выделили землю и помогли всем селом отстроить дома.
Остальные были согласны на предложенную эвакуацию из села. Что и было сделано в течении недели. Выносили их в мешках, с завязанными глазами, разными путями, а мешки с них сняли только на площади в ближайшей деревне, где жители были не столь доброжелательны к ним и держали французов в специально вырытой яме.
Как бы то ни было французы вернулись на Родину, село Рытецкое сохранило свою тайну, а повседневная жизнь вернулась в обычное русло.
Французы вернувшиеся на Родину из села Рытецкого рассказывали всем о своих похождениях, но поскольку происходило это обычно во время отдыха в пивной после доброй кружки вина, то им никто не верил и почитали за болтунов. Но что интересно, дети их до третьего колена были все рослые, голубоглазые и с волосами цвета спелой пшеницы. И вот уже будучи глубокими стариками, сидя в своём любимом кресле у камина бывшие пленники по настоятельной просьбе голубоглазых детей и внуков в сотый раз рассказывают свои приключения в русском плену, в таинственной деревне на краю загадочной России и дети и внуки глядя друг другу в голубые глаза не смеялись и не шутили, а лишь мечтали как бы и им попасть в плен в это загадочное место.
А вот офицер французской армии вернувшись из плена описал все события произошедшие с ним в далёкой России на бумаге и обратился к новому королю Франции с просьбой выделить средства на поиски загадочного села. Но понимания в учёных кругах не нашёл, был посчитан тронувшимся умом и был уволен со службы с запретом продолжать службу в любом качестве. Описание его сохранилось и ещё всплывёт на страницах нашего повествования и единственно, что осталось бедному дворянину, так это жить в окружении рослых, голубоглазых с волосами цвета спелой пшеницы наследников, характер которых оказался очень дружелюбным. А они часто собираясь вместе и с большим удовольствием и вниманием доставали рукопись своего предка и вслух читали описание удивительных и необычных событий произошедших в дикой и необразованной стране, но почему то победившей передовую и прогрессивную Францию.
Шли годы село Рытецкое разрасталось, но продолжало хранить тайну своего местоположения искусно, упорно, и с большим прилежанием. Даже в годы становления советской власти, продразвёрстки, разного рода чисток, преобразований и сплошного учёта жителям удалось сохранить местоположение Рытецкого, на руку сыграло ещё и то что в радиусе 200-300 км не оказалось ни одной летной организации и даже с воздуха село не было обнаружено.
Но рукопись отставного французского офицера продолжала жить. Разбирая вещи в доме после смерти очередного наследника собственник (будем называть его — наследник), вступивший во владение домом офицера нашёл рукопись, датированную 1814 годом, решив, что в ней есть тайна спрятанного клада он её внимательно перечитал, затем долго смотрелся в зеркало и остался в замешательстве, с одной стороны рукопись напоминает сказку, а с другой стороны он видит в зеркале высокого голубоглазого блондина, и это при том, что мать его черноглазая жгучая брюнетка, бабушка такая же, а прабабкин портрет висящий в зале тоже не напоминает голубоглазую блондинку. Не найдя практической пользы от рукописи и так и не решив для себя откуда в их роду все дети голубоглазы, наследник решает отнести рукопись в ближайший краеведческий музей. Музеем занимался пастор небольшого прихода. Пастор был человек достаточно начитанный и обратил внимание, на то, что дети одной фамилии появляются на свет голубоглазыми блондинами, имеют высокий рост и какую-то общую черту характера — трудолюбие и полное отсутствие агрессии при большой физической силе.
Пастор с любопытством прочитал доставшуюся ему рукопись, она его очень заинтересовала и он начал наводить справки о селе Рытецком, расположенном где-то на путях отступления остатков армии Наполеона. Несколько раз пастор ездил по туристическим путёвкам Советскую Россию, но село Рытецкое находилось, судя по рукописи, в стороне от туристических маршрутов и он никак не мог даже приблизиться к описываемым местам. Он, по возможности, скупил все доступные ему географические карты, результата нет. Тогда он начал разыскивать среди русских иммигрантов хоть кого-то кто мог бы сообщить малейшую информацию по интересующему его вопросу. Всё безрезультатно.
Он попытался найти наследников французов служивших в отряде давно умершего офицера. Удача улыбнулась ему, он нашёл их, убедился, что все они высокие голубоглазые блондины, но помнили они только отдельные факты, да были в плену, да какое-то чудо, да вынесли в мешке. Но ни где это происходило, ни каких то даже мельчайших подробностей о местности пленения предков выяснить не удалось. Через несколько лет поисков пастор выяснил лишь ряд фактов — отряд попал в плен, произошло какое-то чудо, сильный, липкий, многодневный туман, часть французов остались в селе, вынесли в мешках и всё это где-то то ли в России, то ли в Белоруссии, то ли вообще в Польше.
Придя к пониманию, что ему не удастся разгадать эту тайну, он перепечатал рукопись и положил отпечатанный экземпляр на видном месте в своём краеведческом музее.
продолжение следует
Оставить комментарий